Танец Бешеной - Страница 84

– Значит, никто, – сказала Даша. – Синее и красное. Не хватает, как легко догадаться, белого. Но сдается мне, ваша физиономия этот недостаток восполнит…

Достала «ТТ», звонко оттянула затвор и уперла дуло Марзукову в ухо, левой рукой ухватив за волосы. Пожалуй, его физиономия теперь и впрямь могла дополнить икебану, придавая чисто французский колорит.

– Мозги будут на стенке, – сказала Даша холодно. – Как у того вашего бедняги. Только там была простая побеленная стена, а на ваших синих обоях все будет выглядеть гораздо сюрреалистичнее. Совершенно в духе Дали. «Мозги проныры на стенке». Вам нравится Дали?

Флиссак, с каменным лицом усевшийся у двери, наблюдал эту сцену и не препятствовал. Глаза, правда, стали чуточку испуганными – определенно вспоминал о загадочной славянской душе.

– Да вы же не станете…

– Стану, – сказала Даша. – Я же шизанутая, вы не забыли? Или наркоманка со стажем, – и с хорошо разыгранным бешенством прошипела: – Я тебе мозги вышибу, как пробку из бутылки, козел! Ты мне жизнь поломал! Из-за тебя, сучонка, травят, как волка позорного! – И посильнее вогнала дуло в ухо. – Мне сидеть – ну и хрен! Отсижу, выйду. А твои мозги будут совочком соскребать…

Все патроны лежали у нее в кармане, и обойма, и ствол были пусты, пистолет сейчас годился только на то, чтобы забивать им гвозди. Расчет был довольно бесхитростным и опирался на две фундаментальных аксиомы. Во-первых, Марзуков – трус, слабак и шестерка. Во-вторых, он молодой, даже моложе Даши, и, как многие его ровесники, взахлеб глотавшие западные боевики (а он был видеоманом, Даша точно выяснила), незаметно проникся кое-какими стереотипами жанра. Иначе и быть не может, кабинетик тоже, несомненно, взят откуда-нибудь из «Биржи». Он тысячу раз видел такую ситуацию на экране: оклеветанный, подставленный и скомпрометированный сыщик, остервенев, врывается к роковому Главному Злодею, попирая законы, наплевав на все законы, одержимый лишь жаждой мщения. И в такой ситуации, как учит нас важнейшее из всех искусств, сыщик без колебаний вышибает злодею мозги.

С человеком постарше и потверже духом этот номер, пожалуй что, и не прошел бы. Но, судя по белому лицу Марзукова, он искренне верил, что кинематографические штампы сработают и в реальной жизни.

Зазвонил телефон. Даша сняла трубку левой рукой, послушала и сказала:

– А его нет. И не будет. В администрацию уехал.

Дверь, обитая настоящей кожей, была, безусловно, звуконепроницаемой. Страсть Марзукова к роскоши сыграла с ним злую шутку. Если особенно не орать, никто и не заподозрит, что внутри идет задушевная беседа.

– Ну, мы будем говорить или раскинешь мозгами? – спросила Даша нежно. – Это все можно и без выстрелов прекрасно оформить.

Обернулась к Флиссаку:

– Дорогой, ты не забыл ножик взять?

Флиссак полез в карман и продемонстрировал нож-выкидушку, купленный Дашей четверть часа назад в комке поблизости.

– Чтобы колоть, он не годится, – сказала Даша. – Ударишь – и закроется. Но мне-то всего и нужно – по сонной артерии полоснуть. А потом доказывай, что ты не сам себе глотку перерезал из-за внезапной депрессии, безденежья или женушкиных измен…

Марзуков что-то бормотал. Даша наклонилась послушать.

– …так и думали, что вы там связались с французами…

– А чем франк хуже марки, петух ты долбаный? – осведомилась Даша самым циничным тоном, на какой была способна. – Так хорошо жилось, а ты мне все поломал, скот…

– Это не я… – пролепетал он. – Это они…

Ну, наконец-то, облегченно вздохнула про себя Даша, сохраняя на лице предельную свирепость. Когда начинают, хныча, сваливать все на других – общение, считай, наладилось, лед тронулся…

– Кто, солнышко мое? Я же, кроме тебя, никого в прицеле не вижу… Они далеко, а тебе задницей рассчитываться приходится. Агеев?

– И Москалец тоже, – сказал Марзуков, потея. – Москалец и есть мозговой центр, а Терминатор стреляет и режет, он ничего другого делать и не умеет, «зеленый берет» хренов… Но в рамках этих задач у него голова, признаю, работает. Только он, по-моему, больной. На голову.

– Да все вы тут больные на голову… – сказала Даша, но, почувствовав, что впадает в совершенно не нужную для дела патетику, резко сменила тон: – Чья это была идея? Я о двадцать пятом кадре.

Марзуков дернулся, жалобно уставился на нее:

– Так вы знаете?..

Флиссак аж подался вперед, навострив уши.

– Доперла в конце концов, – не без законной гордости сказала Даша. – С подсказками, правда, но все равно доперла. Ты сейчас будешь смеяться, но, как мне объяснил самый настоящий доктор медицинских наук, без вашего ЛСД я могла и не додуматься. Вот так… Или додумалась бы, но гораздо позже. А вы мне фантазию расшатали, тормоза сняли… – Она обернулась к напарнику: – Неужели еще не доходит, мон анж? При демонстрации фильма сознание фиксирует лишь двадцать четыре кадра в секунду. Если вмонтировать двадцать пятый, человек не осознает, что он увидел, не вспомнит, если его спросят, – но в подсознании эта информация впечатается намертво. И если это рекламный призыв, у человека появляется неудержимая тяга его выполнить…

– Мон дье! – сказал Флиссак потрясенно, добавил несколько фраз на родном языке. – Все искали нечто электронное, психотронное, коварнейше-сложное… Ну конечно же, двадцать пятый кадр, хрестоматийный опыт американцев еще в конце пятидесятых… «Покупайте попкорн!»

– Ага, – сказала Даша. – Хорошо забытое старое. Тогда после «заряженного» фильма зрители все окрестные ларьки с попкорном повымели подчистую. Сами не понимая, с чего их вдруг потянуло на кукурузу. А если вместо кукурузы предлагают продавать имеющиеся у тебя акции? И непременно определенной фирме? И вдалбливают это часами, неделями… Настойчиво повторяют, должно быть, что акции самые ненадежные, что они вскоре совсем обесценятся и нужно от них поскорее избавиться? Сдается мне, родной папаша поймался на эту штуку. Тут у любой акулы бизнеса поедет крыша, не говоря уж о простом неискушенном народе вроде Лени Залупкова… кстати, у простого народа акций тех четырех предприятий, да и Кангарского, было немало. Вот вам и разгадка, отчего мсье Марзуков устроил студии кабельного телевидения не только в престижных районах, но и там, где живут работяги, мелкие акционеры, курочка по зернышку клюет…