Танец Бешеной - Страница 35

Вот только как это доказать? Можно добиться, чтобы за породистым эскулапом установили слежку, – только много воды утечет, прежде чем удастся что-то нащупать…

Уставясь на грязный двор, она тихо пропела:

Мне придется променять
Венок из скомканных роз —
На депрессивный психоз,
Психоделический рай —
На три засова в сарай…

Федя косился вовсе уж испуганно.

– Не боись, Хведор, – сказала она устало. – Коли уж весь мир идет на меня войной, я неуклонно стервенею… Да успокойся ты. Тихонько концентрируюсь перед забегом, только и делов… Поехали.

– Куда?

– На Чернышевского. Агентство «Бармица» знаешь? Ничего, я покажу…

…С «Бармицей» все прошло гладко – в отличие от некоторых других, не то чтобы насквозь криминальных, но предельно закрытых, это агентство на три четверти состояло из бывших, но правильных ментов, и отношения с Дашиной конторой поддерживало довольно сердечные (ну, в определенных рамках, конечно). К счастью, майорову симпатию там знали. Еще часа полтора ушло на рутинные почти сыскные хлопоты – до конца рабочего дня было далеко, и зазнобушки дома не оказалось. В пятом часу Даша нервно прохаживалась перед Институтом цветных металлов, не сводя глаз с крыльца.

Ага, серое пальто, волосы светлые… Женщина остановилась на крыльце, столь же нервно озираясь. Даша махнула ей рукой. Майорова симпатия приближалась довольно медленно, не без робости.

Тут уж работало не сыскарское, а чисто женское чутье, с некоей дозой ревности – конечно, ревности не в том гнусненьком смысле, какой вкладывал эскулап. Мать Даша почти не помнила, но все равно что-то ревнючее шевельнулось.

Она, пытаясь остаться объективной, пришла к выводу, что Анна свет Григорьевна, преподаватель инглиша, выглядит на пару лет моложе, чем значится в паспорте, и не такая уж красотка, но мужикам должна нравиться. Майора можно понять.

Светловолосая Анна отчаянно искала первые слова.

– Ладно, – сказала Даша и наигранно весело, протянула руку. – Давайте знакомиться, что ли. Подумаешь, чего в жизни не бывает… Коли уж суждена мачеха, пусть она будет молодая и симпатичная.

– Он вам говорил?

– Да намекал. Эти мужики вечно менжуются, как дети малые, правда? – Даша взяла ее под локоток и отвела подальше от крыльца, к самой чистой скамейке. – Давайте уж сядем… И расскажите мне подробно, как было дело.

– Даша, я… Я в толк не возьму, отчего…

– Кто ж вас-то обвиняет? – Даша играла голосом, как актриса. – Мне просто нужно знать подробно, вот и все…

– Я понимаю… Совсем рано, часов в шесть, наверное. Он еще вчера вечером был какой-то не такой…

– А конкретно?

– Подойдет к окну, выглянет, странно так потрясет головой, отойдет, сядет или заговорит – но все равно впечатление такое, будто к чему-то прислушивается, видит что-то такое… Я внимания не обратила сначала, стирку затеяла, потом стала чуть волноваться. Ну буквально через каждые пять минут – подойдет, глянет, отойдет… Один раз даже попросил меня выглянуть – нет ли там машины.

– И что?

– Не было. Голый пустырь. А он посмотрел так странно, словно я ему врала… Пошел в кухню – и вдруг выскочил оттуда, глаза диковатые… Часам к одиннадцати вечера все вроде бы улеглось. Только вот ночью он вставал несколько раз, я сквозь сон слышала. А раньше у него такой привычки не было, спал всегда, как убитый.

– Пил он вечером?

– Мы бутылочку ликера выпили. Но для него это…

– Знаю, – кивнула Даша, – семечки. А утром?

– Ужас… – Анну передернуло. – Я проснулась, а он уже торчал у окна. С пистолетом, газовым… Застыл, как статуя, не шевелится совершенно… Опять подозвал меня и спросил про машину. Я снова сказала, что ничего там нет. Он тогда завопил дико: «Дура, неужели не видишь?» Знаете, в жизни на меня не кричал, я изумилась жутко… И окончательно поняла – с ним что-то творится. Стала осторожненько расспрашивать. Он сначала молчал, потом рассказал, довольно скупо, что его со вчерашнего вечера преследует черная машина, что это связано с какой-то операцией, с французами… Я хорошо запомнила – с французами.

– Имена какие-нибудь называл?

– Нет, никаких. Дымил, как паровоз, не оборачиваясь ко мне, цедил по словечку. Попозже стал говорить, что там уже не одна машина, а штук пять, что они выходят в черных плащах… в широких черных плащах и шляпах бар…

– «Борсалино»?

– Да, «борсалино». Что они устанавливают пулемет прямо напротив окна, и мне нужно прятаться у соседей, а он постарается прикрыть. Раз десять писал мне на бумажках телефоны, кричал, чтобы я вызвала подкрепление, сердился, что я не пошла к автомату… У меня дома телефона нет… И ближе к семи стало совсем плохо. Выскочил на площадку, начал звонить к соседям, кричал, чтобы они меня спрятали, пока он будет отстреливаться, пистолет при этом из рук не выпускал… Они не открывали – видимо, в глазок увидели. Глаза у него стали дикие, мертвые, мне сейчас кажется, что они уже проникли в квартиру, высовывались из-за мебели…

– Он так говорил?

– Нет, я так думаю. То косится на кухонную дверь, то подбежит и заглянет в ванную. Я больше всего боялась, что начнет стрелять, у меня однокомнатная, моментально получилась бы газовая камера. Так ни разу и не выстрелил. Какая-то частичка, видимо, работала, удерживала… А машин все прибавлялось, там уже ракетная установка появилась, и бродила целая рота этих, в черных плащах. Знаете, я сама чуть не рехнулась. Не представляла, что делать. Одного его оставлять было страшно, соседи не открывали… Боялась, он начнет к ним ломиться, удерживала, как могла, чаю предлагала, съесть что-нибудь…